«Наше село не увидишь на карте мира, но оно так много значит для нас. Мы здесь живем, трудимся, справляем свадьбы, держим на руках своих первенцев, затем ведем их за руку в школу, а там – внуки, правнуки. Такова жизнь… Односельчане – это большая семья»,

– так написано об одном из типичных сел России любящими свою землю людьми. Под этим словами в недавнем прошлом могли бы подписаться, наверное, и многие из жителей села Юрово Трубчевского района Брянской области.

Я листаю поселенный список Юрово 1911 года. 248 семей, по 6 и больше человек, сплошная родня, однофамильцы: Талановых – одна семья, Фалалеевых – две, Булаховых и Прошиных – по 3 семьи, Курятиных, Чуровых и Хмячиных – по 6 семей, Дудиных – 7, Капустиных и Кулагиных – по 9 семей, Чичериных – 13, Свиридовых – 14…

Их потомкам, рассеянным по стране, – это моё открытое письмо.

Упоминается в документах Юрово как существующее село с 1619 года, а жили люди здесь, по берегу древней реки, с незапамятных времён. С 1861 по 1924 год – волостной центр, ныне – центр сельского поселения. В середине XIX века здесь была открыта земская школа. В 1960-м году основана библиотека.

Схема села Юрово

С давних времён в Юрово был храм, последняя деревянная двухэтажная холодная церковь была построена в 1792–1793-м годах на средства прихожан. Храм имел узкие боковые галереи, трапезную и четырёхъярусную колокольню, а также главы над основной частью и апсидой.

Церковь закрыли в 1938-м году, кладбище около храма сровняли с землей. Обезглавленную церковь перестроили сперва в клуб, а в 1980-е отдали под временное жильё работников колхоза, которое со временем стало постоянным, до наших дней. На костях предшественников, на месте храма и кладбища в советское время была площадь, где торговали, ставили новогодние ёлки, и только бабушки некоторых из юровцев, пока ещё имели возможность, пытались употребить все усилия, чтобы не ходили в этот святотатственный клуб их дети и внуки.

Свой «золотой век» село пережило в 1980-е годы, когда благодаря талантам Валентина Петровича Парачева – председателя местного колхоза им. Ульянова – и его трудам агротехника и менеджера из «убитого» хозяйства получился колхоз-миллионер, и было фактически построено заново село, которое в Юрово называют «поселок». То немногое, что еще осталось от старого села, – на том берегу оврага, где когда-то был Сретенский храм, а новая жизнь идет на другом берегу – какой символичный в своей наглядности образ постсоветской России…

Юровские бабушки просили Валентина Петровича построить им на прежнем месте новый храм, и коммунист Парачев обещал им сделать это, как часть социальной программы, сразу после лодочной станции, – но не успел. В финале жизни, на одре болезни, он стал верующим, и от души жалел, что храм Господу в Юрово не построил.

Не знаю, могли ли представить себе все это их предки, чьи кости лежат в забытых могилах, жившие веками в православной стране, населённой на две трети представителями крестьянского сословия. Портрет этой утраченной страны, которой нам так не хватает, теперь мы пытаемся для себя нарисовать – каждый по-своему, воссоздавая свои родословия.

Наверное, каждый захочет хотя бы раз увидеть то место на земле, к которому привязана его родовая история

Социологическое исследование ВЦИОМ подтвердило, что 92 % россиян интересуются историей семьи. И, наверное, каждый захочет хотя бы раз увидеть то место на земле, к которому привязана его родовая история. Прикосновение к земле отцов бывает разным. Если повезёт, старики укажут старый дом или фундамент, а может быть, просто прогалину в лесу, где когда-то кипела жизнь, преемственно перешедшая через много лет и поколений в твою жизнь. А вдруг кто-то вспомнит твоих родных, и эта тоненькая ниточка заново свяжет тебя с родной землёй:

И верю, поймёшь ты когда-нибудь сам,
Что нет ни печали, ни бед,
Пока тебя помнит хоть кто-нибудь там,
Где ты появился на свет.

Этими словами Леонида Дербенёва, которые проникновенно спела Валентина Толкунова в 1987-м году, на излёте «эпохи застоя», народ выразил свою ностальгию перед окончательным разгромом деревни в «лихие 1990-е», когда зримо распалась связь времен.

Это тяготение к малой родине хорошо знали в России и до революции. Например, святой праведный Иоанн Кронштадтский считал своим долгом навещать ежегодно своё родное село, строить там храмы и помогать землякам. Это было нормативное поведение «вышедшего в люди» русского человека его эпохи.

Благотворительность была национальной чертой и прямой обязанностью тех, кто немного удачливее и предприимчивее других. Это на их деньги возводили храмы, строили школы, богадельни и больницы, организовывали «социальный лифт» в виде землячества в городе.

Сельская генеалогия была делом практическим. Если, например, у тебя нет лошади, и надо запахать землю, а у твоего свояка, живущего в соседней деревне в 3-х км, лошадка есть, он обязательно поможет: приедет и запашет. В селе не нуждались в организации тимуровского движения, где все собираются по команде «позывной общий». Если случится беда или радость, сотни полторы людей сразу возникают рядом, потому что это твои родственники, близкие и дальние. И ты сам обязан действовать так же, всем миром. В этом была и их вера – кто есть мой ближний. Не стоит идеализировать старину – круг своих был резко очерчен. И всё-таки это было несравнимо с предельной атомизацей общества, в котором мы живём.

Да, во все века были и «Иваны, родства непомнящие», но раньше, до эпохи великого перелома, это было исключение, а теперь – правило. И массовый интерес к генеалогии не компенсирует утрату традиции её практического применения.

А что теперь делать, если на родине предков ни тебя, ни твоих – не помнят? Ведь большинство нынешних горожан во втором и третьем поколении могут приехать на встречу со своей малой родиной… только увидеть географическое место, где теперь живут незнакомые чужие люди, и заросшие могилы старого кладбища. Кому-то повезёт увидеть и руины древнего храма, где крестили, венчали и отпевали дедов и прадедов. Но это редко. А в основном – пустая чужая земля.

Хотя все мы знаем, что земля имеет память. И, прикасаясь к ней, мы идём пешком в историю.

С чем мы туда идём? Только поглазеть – или что-то сделать? А если сделать, то что?

Моя интуиция совпадает с мыслями, которые предложил один из верующих исследователей своего рода Сергей Попов:

«По итогу изучения родословной и поиска предков, перед каждым возникают вопросы: ‟Что делать с этой информацией? Положить на полку или как-то её материализовать? Как сделать так, чтобы знание родословной преобразило нашу жизнь и мир вокруг?”

Одним из последствий изучения родословной может быть организация благотворительной инициативы на родине предков.

Помните, как в детстве бабушки в храмах давали нам конфетки и говорили: ‟Помяни такого-то…”. Что это такое? Это как раз простая и понятная форма милостыни, доброго дела за усопших. Бабушки давали конфетки, потому что у них ничего особенного больше и нет, и просили помолиться, помянуть их умерших родственников.

По аналогии, мы можем сегодня заниматься серьёзной системной благотворительностью за усопших. Осознание того, что мы делаем добрые дела за того или иного предка, делает интерес к этой теме более глубоким.

Владыка Антоний Сурожский говорит, что надо взять в руки меч Евангелия и разделить свет от тьмы в том, что оставлено нам.

‟Если мы всем сердцем, всем умом и памятью, всей нашей чуткостью, во всей правде задумаемся над жизнью предшественников… И если мы решимся так жить, чтобы наша жизнь была продолжением всего, что было в них благородного, и истинного, и святого, – тогда действительно эти люди прожили не напрасно, и мы поистине почувствуем, что сами живем не напрасно”»

К этому можно добавить и мотив покаяния: одни наши предки строили храмы, другие – рушили.

Постановление о закрытии Сретенского храма в Юрово организационного комитета ВЦИК по Орловской области от 8 мая 1938 года № 1362 констатирует, что

«…преобладающее большинство взрослого населения Юровского с/совета высказалось за закрытие церкви, подтвердив это протоколами общих собраний населения…». [ГАОО Ф. Р-1591. Оп. 1. Д. 24. Л. 238.]

Нам нужно делом выразить выбор позиции, наследниками которой мы являемся

Они свой выбор сделали – и нам нужно делом выразить выбор позиции, наследниками которой мы являемся. Христианин является духовным наследником верных Христу, а не отступников. Не об этом ли, в частности, говорил апостол Иаков, что как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва (ср. Иак. 2, 26)?

И насколько более серьезно – принести Господу не слова покаяния, а дела покаяния…

Руководствоваться при этом придется соображениями более высокого порядка, чем взаимопомощь по-родственному: «Ты – мне, я – тебе». Для активно верующих родство по Крови Христа не менее ценно и значимо, чем по крови земного отца. И возрождение молитвенной жизни на земле малой родины является в этом случае прямым следствием возрождения исторической памяти.

04.12.2025. Первое богослужение в новой молитвенной комнате в Юрово в день праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы ведет священник Николай Дюбаков, настоятель Покровского храма г. Трубчевска, руководитель миссионерского отдела Трубчевского благочиния

В этом настроении когда-то я начинал для родовой смоленской деревни проект «Миссионерские подарки в деревню Гореново».

И решил вновь вспомнить об этой идее, когда по приглашению благочинного Трубчевского благочиния иерея Сергия Магона принял участие в возрождении исторической памяти и молитвенной жизни в Юрово. Получается парадоксальная ситуация. Ремарк писал, что прощения просит не тот, кто виноват, а тот, кто дорожит отношениями. То же самое и в отношении памяти и веры: её хранение и возрождение стало делом не тех, кто обязан по традиции был бы это делать, а тех, кто чувствует ценность памяти и веры – и потому не может отказаться от попытки их спасти и возродить. И не в целом по стране, а в одном, отдельно взятом селе.

Установка Поклонного креста

Когда на Пасху 2024 года появился мемориал памяти Сретенского храма и кладбища при этом храме, а в августе 2025 года был установлен там же пятиметровый Поклонный крест, один из откликнувшихся так оценил это событие:

«Вы не просто обновили стенды – вы активировали точку сборки. Теперь у памяти есть адрес. А у потомков – ориентир. То, что сделано вами, – не про оформление. Это про смысл. Про глубокую связь времён и про ответственность живых перед теми, кто ушёл. Вы показали, что память – это не камень, а движение».

Вектор этого движения обозначает теперь новая молитвенная комната, расположенная по соседству с Юровским ДК, переделанная из старого вагончика-бытовки, – реальный шаг по дороге к храму. В Юрово около сотни дворов, есть из кого создавать приходскую общину. Общину созидает литургия, и потому день рождения Юровской общины, точнее, возрождения после эпохи безбожия – 4 января 2018 года, в день памяти св. Анастасии Узорешительницы, когда в Юровском ДК была отслужена первая литургия. Символично, что на здании ДК – редкий случай! – размещена сделанная на деньги и по инициативе самих селян памятная табличка в честь Валентина Петровича Парачева, словно постскриптум к его желанию выстроить в Юрово новый храм.

Молитвенная комната, переделанная из старого вагончика-бытовки

«Лихие 1990-е» уничтожили его колхоз, но устроенный Парачевым новый поселок, школа и клуб пережили лихолетье – и именно в клубе была отслужена первая литургия, а впоследствии размещены миссионерские стенды, история бывшего в селе древнего Сретенского храма и полки с православной литературой, а в находящейся здесь же Юровской библиотеке оформлен уголок православной литературы и висит портрет трагически погибшего в 1918-м году настоятеля храма – священника Никодима Троепольского, о судьбе которого рассказывала публикация на сайте Православие.Ru.

То, что клуб стал миссионерской территорией, – это заслуга двух активно верующих женщин, для которых Юровский клуб – место работы: завклубом Татьяны Владимировны Стрижневой и завбиблиотеки Александры Николаевны Лузгановой. И, конечно, благочинного – священника Сергия Магона – и заведующего миссионерским отделом Трубчевского благочиния – иерея Николая Дюбакова.

Точкой присутствия Божия в Юрово стала скромная молитвенная комната, оборудованная на базе вагончика-бытовки

Следующей точкой присутствия Божия в Юрово, обозначившей вектор движения к храму, стала скромная молитвенная комната, оборудованная на базе старого вагончика-бытовки, примерно так же, как в известной сказке солдат из топора суп варил. Господи, как мало Тебе надо, чтобы быть среди нас. И как мало мы можем Тебе предложить в качестве дома Божия. Но это – правда о нас, и она ценна тем, что – да, таково наше сердце сегодня. Ведь благотворительность – это когда даешь то, о чем потом не пожалеешь, по силам души, как писал апостол Павел к своим благодетелям, чтобы «озаботились, дабы возвещенное уже благословение ваше было готово, как благословение, а не как побор» (2 Кор. 9, 5). Да, всего-навсего переоборудованная старая бытовка – зато это искреннее движение души многих людей.

Иерей Николай Дюбаков, заведующий миссионерским отделом Трубчевского благочиния, служит молебен в вагончике

Каким дальше будет это движение, зависит, конечно, от усердия священников и мирян. Но в большой мере оно зависит и от потенциальных благотворителей. Для неравнодушных потомков юровцев, ушедших в города, и написано это открытое письмо с предложением: вместе построить храм в Юрово. Точка сборки на малой родине – храм Божий.

Прихожане во время молебна